Я, Буровсикй Андрей Михайлович, родился в г.Красноярске 07 июля 1955 года, в семье, которая помнит себя с 1825 года: в этом году моя пра-пра-прабабушка подавала хлеб-соль Императору Александру от купечества города Ржева. Семья наша простонародного происхождения, пра-прадед сбежал в Петербург из Тверской деревни сразу после реформ Александра II Освободителя.
Тогда деревней владел бездетный помещик, и он отпускал на свободу без выкупных платежей всех, кто соглашался взять его фамилию. Николай Спесивцев был из них, он ушел в Петербург, и разбогател.
К ХХ веку все мои предки в поколении прадедов имели образование и специальности. Один из них стал членом Петербургской городской Думы, а другой – известным ученым-энтомологом, специалистом по короедам. Коммунисты уничтожили большую часть моей семьи, в том числе старших Спесивцевых. Один мой прадед, Павел Николаевич, умер в 1936 году в Стокгольме, а в России его книгу рекомендовали студентам-энтомологам до 1970-х годов.
Его родной брат, Петр Николаевич, умер уже в 1947 году, доживая в семье известного театрального деятеля Акимова (как родственник жены Акимова, Елены Юнгер – тоже известной актрисы).
Я происхожу от Спесивцевых по женской линии – сестра Павла и Петра, Елизавета Николаевна, вышла замуж за моего прадеда, Василия Егоровича Сидорова. Он происходил из мелких купцов города Ржева.
Эту семью тоже рассеяли по свету. Но свою семейную историю я помню, а Петербург для меня куда более родной город, чем Красноярск.
Семейная традиция сказалась еще в одной области жизни, над которой посмеивались многие коллеги: я верующий. Нет, не совершающий обряды, а «верующий» – это не совсем одно и то же.
Я стал ученым, изменив семейной традиции только в одном – стал гуманитарием, а предки занимались естественными науками. Я окончил исторический факультет КГПИ, а 13 мая 1987 г. в Ленинградском отделении Института археологии АН СССР защитил кандидатскую диссертацию по теме «Культурно-исторические этапы развития палеолита Енисея».
В археологии мне было тесновато, манили более глобальные проблемы, и с 1988 года археолог-палеолитчик занялся развитием концепции биосферы и перехода ее в ноосферу В.И.Вернадского (не порывая с занятиями археологией).
К 1995 году я подготовил к защите докторскую диссертацию по теме «Возникновение и проблематика антропогеосферы». Защищаться должен был в Москве, но после событий октября 1993 года кто-то сразу понял: самые отпетые коммунисты засели именно в Академии Управления! По Академии, слава Богу, не били из танковых орудий, но Ученый совет академика А.Д. Урсула расформировали, и так и не дали собрать вновь. Пришлось защищать докторскую в Барнауле.
В том же году меня приняли в первую общественную академию, а всего я состою членом в 7 объединениях ученых, общее число моих научных публикаций достигло 182. Уже из этого видно, что я сделал неплохую академическую карьеру.
И вообще в науке кое-что сделал: оформил представления о ноосферологии как о новом, пока слабо осознанном направлении в философии. Создал концепцию ноосферного образования и теорию антропогеосферы: ландшафтной оболочки земли, преобразованной деятельностью разумного вещества – человека. Занимаюсь новым направлением на стыке нескольких наук – политической экологией. Последние годы занялся экологическими проблемами палеолита, и создаю в данный момент концепцию перестроек биосферы как следствия деятельности охот древнего человека.
Работа в области ноосферологии примирила собственное стремление заниматься гуманитарными проблемами, и семейную традицию – три поколения предков занимались естественными науками.
Вообще я не могу себе представить лучшей школы умственной жизни, чем занятие наукой и преподаванием. Исследование заставляет избирательно относиться к информации, строгости, логичности мышления; преподавание заставляет заниматься самыми общими проблемами, систематизировать и продумывать уже известное, и заставляет просто и увлекательно рассказывать о самом сложном; экспедиции учат организовывать коллективы, управлять ими, распоряжаться немалыми (притом не своими) деньгами. Путешествия дают огромный опыт собственной жизни, а чтение книг и общение – знания в различных областях.
Писать же я начал потому, что даже в решении глобальных проблем человечества мне становилось тесновато.
Первый фантастический рассказ я написал в возрасте 9 лет. Это был совершенно кошмарный рассказ, но это ведь было начало... В разное время я написал несколько рассказов, ценность которых сомнительна, и публиковать их я даже не пытался.
Вал пошел в 1987 году, когда во мне словно начали жить мои герои, складываться какие-то ситуации, происходить события. Больше всего это напоминало симптомы шизофрении, и было не столько интересно, сколько мучительно.
Ученый, полевик, экспедишник часто сталкивается с тем, чего не может объяснить наука. Он даже помимо своей воли наблюдает то, что не имеет никакого отношения к науке, но само по себе очень интересно: отношения людей, жизнь в разных местах, занятия людей разных профессий, сложные жизненные ситуации.
В этих мысленных образах оживали мои друзья, знакомые, таежные пути и смутные ночные истории, слышанные от случайных попутчиков у лесного костра. Но стоило написать рассказ, живущие во мне призраки переставали являться, и только через некоторое время начинало шевелиться что-то новое...
Я несколько раз пытался опубликовать рассказы; всем было на все наплевать, несколько текстов потерялось в редакциях, и в конце концов, я отступился. Ведь ненаписанное мучило меня, только пока я его не написал, а не пока не опубликовал.
Поворотным моментом стало знакомство с Александром Бушковым. Познакомились мы в 1991 году, в редакции «Красноярской газеты», где А. Бушков весело травил тех, кого он называл «интеллигенцией» – то есть всех, кто ему не нравился. Мне он был очень симпатичен; «Анастасия» тогда уже вышла. Эту вещь я считал тогда, и продолжаю считаю шедевром, и отнесся к Бушкову соответственно. Мы сдружились. Бушков почитал написанное мной, и принялся за меня по настоящему:
– Не сиди! Восстанавливай потерянные рассказы! Пиши новые! Давай берись за роман! – Рычал Бушков, просто заставляя осуществлять планы, о которых я ему рассказывал, но реализовать которые не торопился.
И опять:
– Главное – не сиди!
А когда я все-таки написал роман, дал кучу советов, как сделать его более емким, увлекательным, ярким, кассовым.
Скорее всего, я продолжал бы писать в стол, если бы не Бушков. Одна из моих книг посвящена Бушкову с полным на то основанием, а сам он стал одним из объектов моего исследования.
К 2004 году я стал автором уже 7 публицистических и научно-популярных и 5 художественных книг. Подготовлены были к изданию серии из трех книг, из десяти, из семи.
В 2005 году я сбежал из Красноярска в Петербург. До ноября 2011 года – профессор СПб Университа. Ушел, потому что полная нагрузка профессора мешала осуществлению других проектов. Эксперт Главгосэкспертизы Российской Федерации, ведущий специалист ФГУП «Геолэкспертиза». Неоднократно участвовал в телепередачах, вел радиопередачи.
К концу 2017 мной издано и подготовлено к изданию 59 книг, продолжаю их активно писать. Начал делать сам оригинал-макеты книг с иллюстрациями.
Трижды лауреат премии им. А.Беляева, лауреат премии «Аура-Инфо». Имею благодарность Министерства культуры.
Я дважды разведен, отец четырех детей 1978, 1982, 1998, 2000 гг. рождения. Состав семьи: четверо детей, невестка, три очень упитанные кошки.
Не уверен, что уже произвел на свет последних детей и завел последнюю кошку.
Увлечения: путешествия, цветная фотография, сбор грибов, философия, археология...
***
Внимание! В феврале 2018 года поступит в Красноярск ограниченный тираж книги Андрея Буровского "УНИКАЛЬНЫЙ ГОРОД КРАСНОЯРСК". Для посетителей сайта Краскомпас предоставляется возможность приобрести книгу по цене автора с его автографом и оригинальными пожеланиями! Пройдите по ссылке, чтобы познакомиться с аннотацией книги...